Женщина прижалась к нему.

- Чего?

- Я хочу побывать в прошлом, увидеть, как он умрет.

- Ты о моем отце? Хочешь отправиться в Нуво Альбион? - Она села, откинула с лица распущенные волосы.

- Да, - спокойно подтвердил он, не видя ее глаз, но зная, что она смотрит на него. Он слышал, как она дышит - долгие, неуверенный вдохи, а выдохи - рывком.

- Мы этого не планировали. - Она свесилась с кровати, нашла свою одежду. Потом стояла у окна в сиянии звезд и городских огней, одевалась, перевязывала лентой волосы на затылке.

- Давай попробуем, - сказал он.

Лорис не ответила, но Парсонс уже интуитивно знал, что она согласна.

* * *

Когда первый серый рассветный луч просочился сквозь занавеси, Парсонс и Лорис сидели за стеклянным столиком и глядели друг на друга. Между ними стоял кофейник из нержавеющей стали, китайские чашечки, блюдца и полная окурков пепельница. Под блестящими глазами Лорис лежали тени.

- Знаешь, наш вчерашний разговор заставил меня задуматься. Я имею в виду весь наш замысел. - Она выпустила дым из легких, похоронила окурок в пепельнице и потерла горло. - Мне пришло в голову: а что, если мы не правы? Хотя сейчас, наверное, уже поздновато об этом рассуждать. Как ты считаешь?

- Парадокс, - произнес он.

- Да. Мы способны только уничтожить белых. Чтобы помочь своей расе, нам бы пришлось добиться ее господства над твоей. Мы уже понимали это, когда стали тебя разыскивать.

- Но тогда вам требовались мои профессиональные услуги, - заметил Парсонс, - а сейчас...

"А сейчас, - подумал он, - кто я для них? Хочется верить, что не просто врач, но - личность. Не только наемный работник, владеющий чуждым этому веку ремеслом. Потому что сейчас я с ними заодно и совершаю поступки осознанно, намеренно, по своей воле. Полностью отдавая себе отчет в возможных последствиях".

- Можно тебя кое о чем спросить? Предположим, вы добьетесь успеха. Но разве это не повлечет за собой катастрофу? Разве исчезновение Дрейка не приведет к исчезновению всех, кто так или иначе будет причастен к его гибели? Корита, тебя, меня, всей вашей семьи?

- Напрасно ты думаешь, что мы закрываем глаза на важнейшие парадоксы, - сказала Лорис. - После смерти моего отца семья постоянно экспериментировала с машиной времени, внимательно отслеживала любые, даже самые пустяковые изменения в истории. Все говорит о ее огромной инертности, невероятной сопротивляемости. Главному потоку событий свойственно очищаться от привнесенного извне. Повлиять на далекое будущее почти невозможно. Представь себе камень, брошенный в реку - он поднимает брызги, но через мгновение на воде не остается даже кругов. Нам, чтобы осуществить задуманное, пришлось бы уничтожить пятнадцать или шестнадцать ключевых исторических фигур. Но и это не погубило бы европейскую цивилизацию, даже не изменило бы ее в корне. Она все равно создаст телефон и мотоцикл; рано или поздно в ней появятся Вольтер и Эйнштейн.

- Ты в этом уверена?

- Ну, откуда взяться уверенности? Скажу так: у нас есть основания полагать, что многие ныне живущие люди никуда бы не делись, если б мы выполнили свой план. Но условия их жизни, общественное положение изменились бы. Заглядывая в прошлое, можно сказать, что изменения тем заметнее, чем ближе ты хронологически к начальному событию. Шестнадцатый век выглядел бы совершенно иначе. И в семнадцатом хватало бы отличий. У восемнадцатого больше сходства с оригиналом, чем разницы. Во всяком случае, мы так считаем. Манипулируя историей, мы больше полагаемся на интуицию, чем на знания. - Голос ее окреп. - Мы много раз побывали в прошлом и не заметили никаких перемен в нашей жизни. Проблема не в том, что мы можем изменить настоящее, а в том, что мы вообще ничего не в силах изменить.

- Предположим, история неизменна, - сказал Парсонс. - Любое вмешательство в события прошлого невозможно по определению...

- Наверное, так оно и есть. Но мы хотим попытаться! - Она направила на него длинный тонкий палец цвета меди. - Ты должен довести свою гипотезу до логического заключения. Если мы, добившись успеха в прошлом, исчезнем, то исчезнет и фактор, меняющий историю. Следовательно, никаких перемен не произойдет. Самое худшее, что может случиться, - мы окажемся не там, где сейчас находимся, и, конечно, не будем знать, что с нами случилось.

В ее доводах был смысл, и Парсонсу пришлось это признать. Все-таки жаль, подумал он, что еще не создана единая, исчерпывающая теория времени. Нет даже научно обоснованных гипотез, позволяющих прогнозировать результаты вмешательства в прошлое. Только эксперименты и предположения. И от этих предположений зависят миллиарды человеческих жизней, целые цивилизации. "А не лучше ли оставить рискованную затею? - раздумывал он. - Не лучше ли мне, ради веков человеческого труда и страданий, держаться подальше от Нуво Альбиона и от 1579 года?"

Одна догадка у него все-таки была. Она зародилась в мозгу, когда он увидел пластмассовое оперение стрелы.

Нет. Раньше. Когда Парсонс заметил что-то знакомое в лице Фрэнсиса Дрейка.

Вмешательство уже произошло - вот его гипотеза.

И он не сможет ничего изменить в далеком прошлом.

Он сможет только наблюдать. История уже повернула в другое русло, однако никто из них, - ни Лорис, ни даже Корит, - не подозревает об этом.

Если мысленно убрать на портрете Дрейка бороду и усы, и покрыть кожу английского мореплавателя густым загаром, он будет очень похож на Эла Стенога.

Маленькая, сухонькая старушка сидела в инвалидном кресле и куталась в тяжелый шерстяной плед.

Сначала Парсонсу казалось, Никсина не замечает его.

Он стоял у двери, ждал. Наконец она открыла глаза, лицо приобрело осмысленное выражение, словно где-то в недрах ее существа вяло шевельнулся рассудок.

"В таком возрасте, - подумал Парсонс, - сонливость естественна. Сознание просыпается только при необходимости, все реже и реже, и скоро угаснет навеки".

- Мадам, - сказал он.

- Она глухая, не забывайте, - предупредил стоящий рядом с ним вооруженный слуга. - Подойдите ближе, она прочитает по губам.

- Так вы с Лорис задумали еще одну попытку? - услышал Парсонс знакомый шелест.

- Да.

- А ты знаешь, - спросила она, - что каждый раз, когда они отправлялись в прошлое, я была с ними?

"Невероятно, - подумал Парсонс. - Такое напряжение нервов.., в ее возрасте..."

- Я буду с вами и в этот раз, - сказала Никсина. - Ведь Корит - мой сын. - Голос ее вдруг зазвучал тверже. - До сих пор никто не смог его спасти, и ты не веришь, что это удастся мне. Так?